Искушение (сборник) - Страница 30

– Что? Так никому и не удалось?

– Однако ты смелый. Все хватит рассуждений. У нас здесь свои дела. Вы же знаете, что вам спускаться на этот уровень запрещено, еще рано, – голос старшего снова стал грозным. – Что с вами делать? Оставлять без наказания нельзя, так и другие повадятся, а это уже нарушение порядка. – Он снова замолчал, а потом, словно разговаривая сам с собой произнес: – А вынесу-ка я предложение отправить вас на Землю, вот там и понаблюдаете, но не в своей сущности, а как люди. Чистый лист ваших жизней пусть заполняет Судьба. Что скажешь? – обратился он ко второму.

– Как решат.

– Ага, судя по ответу, ты, значит, не против. Да, что-то мы упустили в тебе. А ты? – повернулся он к первому.

– А меня за что?

– За компанию, за слабодушие, – сверкнул глазами старший. – Да, это будет правильно, чтобы другим было неповадно. Все. Ждите решения, а сейчас исчезнете.

Оба мгновенно исчезли. Старший, оставшись один, присел на край облака и, наклонившись, с интересом посмотрел на Землю. Там внизу суетились люди: шли, ехали, летели. Он усмехнулся: – И что им надо? Смешные право, все им что-то надо, чего-то добиваются, что-то обсуждают. А сколько в них напичкано: честность и ложь, нежность и грубость, радость и грусть, жестокость и доброта. Как мы все это умудряемся впихнуть в такие маленькие тела? Да что там тело, это все на стадии зачатия впихивается. И эти, – улыбнулся он, – юные исследователи, интересно им для чего рождаются дети. Да, чтобы планета не опустела, чтобы были, а главное – нравиться им это.

Да верная у меня мелькнула мысль добавить пару чистых листов.

Глаза его подобрели, и он с умилением продолжал еще некоторое время смотреть вниз, а затем, как-то грустно вздохнув, поднялся и исчез.

Облако, на котором он сидел, продолжало в одиночестве плыть по небу, и легкая его тень бесшумно скользила по земле.

В помещении было светло, но не от Солнечного или искусственного освещения. Светло и все. Свет был из ниоткуда. Посередине стоял стол, и за ним сидело двенадцать фигур, облаченных в белые балахоны.

– Итак, – произнес тот, кто был на облаке, – я предлагаю отправить этих двоих на Землю. Если они начали изучать, то это могут захотеть и другие. «Шила в мешке не утаишь», как говорят люди. Если они сумели сговориться, то об этом, могут знать и другие. Кто-то побоится, а кто-то решит повторить.

– Что знают двое, знает и свинья, – раздался из-за стола голос.

– У нас здесь что? Свиноферма? Молодняк на откорм? – произнес председательствующий. – Да, фразы людей прочно вошли в наш словарный запас. Ну, пусть так. Отправим их, набросав нравы на чистые листы, а Судьба разберется. Пусть они там поживут и продолжат писать свою биографию. Пусть поживут среди людей.

– Но мы, же регулярно посылаем туда своих? – подал кто-то голос.

– Не только мы, но и другие, но те, кого посылаем, присутствуют там в своей сущности. Кто-то видимый, под человека, но бесполый, кто-то невидимый… А эти изучают. Вот пусть сами и узнают, испытают.

– И что потом?

– Потом? Потом посмотрим, время есть. – Перед ним на столе возник лист белой бумаги и чернильная ручка. Он провел вертикально вниз прямую линию, разделив лист на две части и пронумеровал их, написав 1 и 2. – Давайте ваши предложения, что кому записывать будем?

– Пиши аккуратнее, чтобы Судьба разобрала, а то в прошлый раз так написал протокол, что потом несколько веков разбирали.

– А лист уже не чистый, – произнес один из присутствующих.

– Это еще почему?

– Линию ты провел, разделил их, а надо, чтобы они были рядом, да и имен нет. Что такое 1 и 2?

– Верно, поторопился. Пусть первый будет Андрей.

– Как Первозванный? – хихикнул кто-то.

– Да что же это такое? – Легко возмутился председательствующий. – У всех святых есть имена. Что теперь не называть так никого? Оставляем? – и не получив ответа резюмировал: – Итак, первый Андрей.

– А второй Николай.

– Чудотворец, – раздался голос.

– Хорошо потом пишу имена, сам придумаю.

На столе появились два листа.

– Ну, что приступим?

И степенные мужи, повскакивали с мест и сгрудились в одну кучку. «Как дети, право, – подумал председательствующий, но ничего не сказал. Каждый старался внести свою лепту в формирование будущего характера. Ну, а как же? Так приятно осознавать себя частью чего-то нового, необычного, позволяющего встряхнуться от рутины, да и что там, просто от скуки. Все это делается и так, но рядовыми, а здесь они сами принимали реальное участие.

Кто-то требовал большей частью честность, порядочность, кто-то жестокости, напористости.

– Ненависти, ненависти добавьте побольше, к несправедливости, – кричал кто-то.

– Да отстань ты, – возражал ему другой. – Надо эту честность сначала найти, как и нечестность. А ну, как не найдет? А ненависть останется. А если он вознесется на вершину власти, так он со своей ненавистью разнесет всю Землю к Ч… в общем, к матери нашего оппонента.

Так в спорах они пытались найти оптимальный вариант. Иногда казалось, что не миновать драки, в отстаивании своих позиций, но это было невозможно. В драке важен не только результат победы, но и ее видимый результат – побои, а они были лишены ощущения физической боли, а значит, никаких последствий в виде синяков не могло быть. А раз этого нет, нет и удовольствия от результатов.

В итоге часа через два, если уместно там говорить о времени, страсти поутихли и все расселись по местам, при этом каждый считал, что его мнение учтено.

– Вот за что я нас всех люблю, при обсуждении – за доброту, – с улыбкой сказал председательствующий, и посмотрел на два листа.